Январь 28th, 2024 
raven000 
Как удалось узнать «АиФ», полугодовое безмолвие было обусловлено потребностью изучить не столько слова российских политических деятелей, сколько их настоящие действия и в особенности результаты этих действий.
Основной редактор еженедельника «Аргументы и факты» Анатолий Зятьков предпринял попытку разъяснить позицию прежнего главы Украины.
Анатолий Зятьков, «АиФ»: Г-н Янукович, ощущаете ли вы собственную обязанность перед народом Украины за то, что делается в стране?
В. Янукович: Я полностью несу ответственность за тот момент, когда я возглавлял правительство и мог оказывать влияние на решения. Я припомню, что по положению на 22 марта 2014 г., когда был совершён переворот, на Украине не было штатской битвы, пенсии и зарплаты выплачивались своевременно и в полном объёме, доллар стоил 8,8 гривны, Крым был в составе Украины, но в Донбассе не погибали люди.
Единственное, за что я ощущаю обязанность, — что не сумел препятствовать общественно-политическим проходимцам при помощи внутренних сил сделать федеральный переворот.
— Как я вспоминаю, как раз вы водили Украину в Европу начиная с 2010 г. Решение задержать подписание Договора об организации застигло многих неожиданно. Чем всё-таки было обусловлено это решение?
— Решение было обусловлено пониманием больших финансовых издержек, которые могла забеременеть Украина. Разумеется, запиши я это соглашение в Вильнюсе, скорее всего до сегодняшнего дня я занимал бы президентский офис и управлял бы страной. Восточные руководители с готовностью встречались бы со мною и восхваляли за «правильное решение». Я даже имел бы огромные возможности быть лучшим на 2-й период. Однако это было бы достигнуто стоимостью разорения половины российской индустрии и неминуемого существенного падения уровня жизни населения. Мне не требуется была власть такой стоимостью…
— Однако так как для любого рассудительного человека логично, что эти отрицательные последствия подписания Договора об организации должны были быть вам известны загодя. Отчего о них сообщили лишь за 3 недели до рассчитанной даты подписания договора?
— Мы осознавали, что в экономике Украины появятся огромные проблемы после подписания договора. Мы могли принять его лишь если соблюдать условие компенсации наших издержек, которые могли появиться от неприятностей в торговле с Россией. Переход Украины на технологические стереотипы ЕС в автомобилестроении, существенное повышение дотаций в аграрном хозяйстве до значения ЕС — эти и масса иных вопросов были не под силу Украине. Однако политики ЕС, стоя на быстрейшем подписании договора, наотрез отказывались предложить какую-нибудь компенсацию и изменить финансовую часть договора с учётом услуг Украины. И в том числе оковём рассмотрения тесных неприятностей в формате Украина — ЕС — РФ.
— Давайте побеседуем о майдане. Всё стартовало с ускорения абитуриентов ночью на 30 декабря 2013 г. Говорят, что за этим стоял глава вашей администрации?
— Чтобы осознать, кто за этим стоял, нужно осознать, кому это было рентабельно. Мне это было абсолютно нерентабельно.
Бесспорно, никакого указа на разбег демонстрантов не было и не могло быть. Я склонен думать, это была прекрасно созданная возбуждение, чтобы перевести миролюбивые акции протеста в конкретное направление. Я не имею непосредственных доказательств того, что за провокацией 30 декабря стоит Лёвочкин. Но такие недоверия имеют под собой довольно весомые основания.
— Скажите откровенно, отчего вы не покарали виноватых в разгоне, так как это могло бы унять манифестантов?
— Как только последствием были определены первые факты и подтверждения о тех мероприятиях, мной лично были отведены от собственных должностей зам. секретаря СНБО Сивкович и глава Киевской городской администрации Священников, но министр МВД Захарченко отстранилруководителя Киевского администрирования МВД Коряка. Для постановления правды нужно было провести следствие, но это, как вы видите, процесс заторможенный. Но никто не стал ждать его итогов. Людям на майдане оперативно навязали мысль о том, что я лично отдал приказ форсировать абитуриентов.
Но ваш вопрос насчет того, кто виновен в разгоне, я посылаю текущим следователям прокуратуры, которые спустя год так и не позволили четкого решения.
— Тогда отчего вы не вышли к лицам на майдан, как это сделали в 2010 г. в процессе «налогового майдана»?
— Я никогда в жизни не опасался общения с народом. Однако, если вы вспомните, 1 января 2013 г. фрондерские руководители повели людей к зданию Администрации Главы. Несмотря на то что большинство манифестантов было настроено умиротворенно, тогда была команда спортивных радикалов, готовых к открытому проявлению насилия. Они ожидали моего возникновения, чтобы спровоцировать атаку на главы, при которой спецслужбы должны были правильно отреагировать.
Вы же помните расположение духа этих молодчиков. Представьте, что было бы, если б там был замечен я.
— Отчего первоначально миролюбивый ответ за азиатскую возможность перешел в вооружённое противоборство с условием вашей отставки и абсолютной перезагрузки власти? Неужели вы не ждали, что мероприятия последуют по тому сценарию, по которому пошли?
— Я не полагал такой реакции. Для формирования тех происшествий не было причин. Наше перемещение в ЕС не было заторможено. Подписание договора было только отменено. Мы, как независимое свободное правительство, имели общее право на нашу позицию, отстаивая наши государственные интересы. И я это при всем народе не раз прокомментировал.
Но у настоящих режиссёканал этого действия был утвержден собственный план — разболтать страну и сделать её слабой и покладистой. Для этого прежде всего им было нужно низвергнуть главы.
И делалось это в самых лучших обычаях выполнения революций на Востоке. Всякий раз, когда энергия майдана исчезала, происходила возбуждение, которая принуждала людей выказывать свое недовольство с ещё большей силой. Всякий раз, когда мы останавливали наиболее спортивных и конструктивных участников, которых даже руководители оппозиции именовали задирами, это было применено против нас. Эти радикалы магическим стилем преобразовывались в «политических узников».
Когда и этих граней стало мало, чтобы увеличить градус нелюбви в сообществе, на майдане возникли первые жертвы. Вы помните 2-ух юных ребят, которые погибли будто бы на улице Грушевского? По сведениям ориентировочного следствия, были значительные основания заявлять, что они скончались в другом месте. Их жизни были принесены в жертву технологии государственного переворота. 
— Г-н Янукович, глядите, что получилось. Одна часть народа Украины осуждала вас в том, что вы давали указы брать штурмом майдан, а потом и бить, иная часть — в робости пресечения протестных расположений духа. Из ваших действий формируется ощущение, что вы так и не осмелились взять ту либо другую сторону.
— Моим длительном было сбережение единства Украины, наших жизней и обеспечение действия законопроекта. Будучи главой всей страны, я не мог занять чью-то сторону. Я всегда был на стороне миролюбивого разрешения обстановки и избежания убийств.
— Все-таки кровь вылилась… Как вы находите, кто стоял за компанией майдана? Был ли это естественный процесс либо у него были сокрытые от глаз учредители и начальники?
— На майдане было очень много патриотов собственной страны, которые чистосердечно веровали в удачливость европейского выбора для Украины.
Но давайте снова взглянем, кому был выгоден майдан. Сотни миллионов людей, которые стояли на майдане, не приобрели ничего. Все выгоды достались бестолковым политическим деятелям и их спонсорам. Они ложными обязательствами уверили людей, что всего этого без проблем добиться и единственная помеха на пути к «светлому будущему» — это Янукович. Однако режиссёрам этого сценария необходим был не Янукович, им необходима была Украина.
— Но можно немножко поконкретнее: что случилось 18-21 марта на майдане? Кто дал указ бить?
— Как вы помните, 18-го числа обструкция повела людей к Верховной раде. У них была цель — завоевать конгресс и Администрацию Главы. Тогда у работников МВД не было на руках пулевого оружия, потому не могло быть указа о его использовании.
днём 18 марта протестующие начали крушить коммерческие и квартирные строения на ул. Университетской, совершили нападение на кабинет Партии районов и сделали открытое убийство 2-ух обычных работников кабинета.
После этого мероприятия стали расти с невообразимой скоростью. Обструкция целиком перешла границы законопроекта и начала открыто обеспечивать восставших. Лишь за 1 день 18 марта от пулевых ран скончалось не менее 10-ти работников органов внутренних дел. Скажите, способно ли это случиться, если б у манифестантов не было оружия?
В это время на Восточной Украине компании конструктивных функционеров стали широко держать федеральные заведения. И в том числе отделы МВД, СБУ и сложения оружия. На руках у боевиков были тыс штук пулевого оружия.
Мы осознавали, что, если это вооружение перемещено в Киев, большой крови не избежать. Потому было решено прекратить беззаконные действия и отпустить улицы, близкие к майдану, от погромщиков, однако без какого-нибудь использования пулевого оружия.
В Украине всё могло бы окончиться умиротворенно и без убийств, если б контрактённости в январе между В. Януковичем, министрами зарубежных дел Германии, Польши, представителем РАН Франции и оппозицией были сделаны.
Осознавая, что предстоящее выполнение процедуры может спровоцировать множество потерпевших, было решено остановить процедуру, чтобы провести переговоры с оппозицией. Ещё раз говорю, что я не имел целей разогнать майдан; если б я хочу этого, то утром 19 марта силы органов внутренних дел разнесли бы его. Однако мне принципиально было отыскать компромисс и оставить страну.
Весь день 19 марта я провёл в трудных переговорах с руководителями оппозиции, по итогам которых была достигнута контрактённость о перемирии. Но конструктивные группы на майдане сразу отвергли любую идея о перемирии.
Днем 20 марта количество вооружённых радикалов быстро выросло. О присутствии у протестующих оружия руководители оппозиции стали открыто утверждать со сцены майдана. В это время стартовал точный свет на поражение по силовикам, и в том числе со строения консерватории. Не имея указа бить в ответ, силовики начали отходить.
Воодушевлённые этим «успехом», стрелки майдана продолжили точный свет на поражение из раньше занятых зданий гостиницы «Украина» и «Жовтневого палаца». Причём выстрелили как в силовиков, так и в штатских участников майдана. Все понимают о потерянных из «Небесной сотни», однако в прессе не упоминается о потерпевших среди работников органов внутренних дел. По положению на 20 марта скончались 20 милиционеров, ещё 130 работников органов внутренних дел были отправлены в больницу с огнестрельными ранениями. А они стояли под пулями и коктейлями Молотова не за Януковича, но за законопроект, за порядок, за мир, за Украину.
Но у текущей власти я хочу узнать: отчего до сегодняшнего дня не завершено следствие прецедентов смерти «Небесной сотни» и потерянных сотрудников структурах правопорядка? Пожалуй, опасаются открыть всю истину о случившемся?
— Но я и очень многие наши читатели хотели бы узнать у вас: отчего в такой критичный момент вы приняли решение оставить Киев, а потом и Украину?
— Как нам известно, 21 марта 2013 г. было принято соглашение с оппозицией. По ему обструкция могла увести собственных функционеров, но власть — силовиков из центра Киева. Я пошёл на предельные уступки, согласившись на преждевременные выборы главы, сокращение прав главы страны, амнистию участникам массовых волнений. Мы и прежде достигали определённых контрактённостей с руководителями оппозиции. Пока, они не могли либо не планировали снабдить их реализацию. Однако в данный раз соглашение было заверено министрами зарубежных дел Германии, Польши и представителем РАН Франции. Потому я не сомневался, что соглашение будет сделано и инцидент наконец завершён.
В сей день я спланировал поездки в Харьков и Донецк, чтобы столкнуться с собственными общественно-политическими товарищами. Однако по проезжей части в Харьков на мой процессия осуществлено вооружённое нападение.
Утром 22 марта я ещё располагался на территории Украины, когда конгресс принял решение о моём отстранении от власти. Это распоряжение было совершенно неконституционным. Без образования дополнительной временной комиссии, каких-то решений Высшего и Конституционального судов. Однако самое явное несоблюдение состояло в том, что за распоряжение о моём отстранении проголосовало 328 парламентариев при нужном максимуме 338, что должно составлять ? от совместной численности парламентариев. Принятием этого распоряжения учредители госпереворота перешли заключительную грань — они сделали избавление конституционального строя.
У них был 1 выход — отыскать один из четырёх конституциональных способов отстранения меня от власти. С импичментом не получилось. Признать меня недееспособным, когда я живой и здоров, — невозможно. Оставались ещё 2 метода: вольная отставка либо гибель. Руководители оппозиции названивали мне и уверяли передать в отставку. Я напрочь отказался. После этого стартовали точные действия, которые несли опасность мне и сопутствовавшим меня людям. По той информации, которую я приобретал, и, самое важное, по попыткам покушений я отчётливо осознал: меня приняли решение уничтожить.
— Вы на самом деле считаете, что вас приняли решение уничтожить?
— Не только приняли решение — они всё для этого делали. Мой процессия был 3 раза обстрелян. Один из сторожей обрел ранения. Поэтому мне нужно было перебраться в то место, где силовики ещё сохраняли приверженность клятве, покорялись Главнокомандующему.
когда я располагался в Крыму, перед мною понятно начался вопрос: как быть далее? О вольной сдаче в плен не могло быть и речи. Заговорщикам здоровый Янукович как очевидец их правонарушений был не нужен. Оставалось 2 вида: или я пользуюсь верные мне силы и возрождаю конституциональный порядок на Украине, или я принужден буду уйти из страны.
Я чётко понимал, что моя попытка восстановить конституциональный порядок в стране привела бы к штатской битве. Так как даже по сведениям формальных социологических выборочных опросов, проведённых в январе 2014 г., 47% населения страны поддержало майдан, но 46% играло против. Тогда черта фронта приблизительно проходила бы по Днепру. И ту трагедию, которую в настоящее время испытывает Донбасс, почувствовала бы на себе вся Украина.
Я решил не подчинять страну страхам штатской битвы.
— Серьезные вопросы, на которые не было дано понятного решения: вы не считаете, что свежий майдан был обусловлен и в том числе коррупционными ссорами вокруг вашей семьи? Чувствуете ли вы поэтому собственную обязанность и вину?
— Это справочная система, и я не выдохнусь твердить: ни я, ни мои сыновья не были замешаны в коррупционных действиях. И логично, что до сегодняшнего дня новая российская власть не сумела этого обосновать. Так как подобных прецедентов нет.
— Как быть с заявлениями формальных российских строений о том, что на ваших иностранных счетах заморожены миллионы долларов США?
— Я не имею и никогда в жизни не было никаких счетов за границей. Моими юристами поданы требования в не менее чем 40 стран мира с условием доказать либо не подтвердить пребывание моих активов. Прошли месяцы, однако ни одна страна опровергла прецедента присутствия у меня подобных счетов.
— Г-н Янукович, как вы находите, евромайдан достиг сближения Украины с Европой?
— Девизы о главенстве права, независимой судейской системе, больших стереотипах жизни — это прекрасно. Однако, пока, за прошлый год по всем этим нюансам положение на Украине существенно усугубилось. Оплатив дорогостоящую стоимость в попытках такого «сближения», Украина не обрела в ответ ничего, помимо развала страны, кончин, горя и обнищания народа.
— Ответьте кратко: насколько бы вы расценили действия новой власти?
— Вы данный вопрос задайте каждому украинцу. Стало ли ему лучше жить при новой власти?
— Отчего, по вашему мнению, Донбасс стал горячей точкой на карте Украины? Кто виновен в данном инциденте?
— Преступление и переворот в Киеве раздражали граждан Донбасса. Масла в свет прилили первые шаги людей, завладевших власть: отмена законопроекта о языках, принуждение собственных «героев» и эталонов. Свежим правителям было недостаточно майдана — они приняли решение оскорбить Донбасс.
Самая большая обязанность находится на Турчинове, который, будучи неправомочным и. о. главы, решил применять армию против своего народа, практически жать людей бэтээрами.
В процессе наиболее катастрофических происшествий на майдане я, будучи лучшим главой и имея все легальные основания для использования силы, на это далеко не пошёл.
— Очень многие полагают, что битва на юго-западе не в состоянии идти без подпитки снаружи. И поэтому российские власти не раз винили вас в оплате ДНР и ЛНР…
— Это меркантильная неправда. Такие нарекания довольно часто звучат из уст российских политических деятелей, в особенности Наливайченко. Как я осознаю, следствие финансирования ДНР и ЛНР входит в его зону ответственности. Возможно, безо всякой возможности предоставить ответ на эти вопросы, он избрал любимый способ текущих российских правоохранителей: если нет решения на вопрос — осуждай Януковича. Ни Наливайченко, ни его коллеги не продемонстрировали ни единого подтверждения, доказывающего эти нарекания.
Я бы порекомендовал Наливайченко и прочим его коллегам задуматься о законности собственных действий и о неминуемых для них последствиях — так как у них руки по локоток в крови.
— Ну прекрасно, в то время как вы вообще относитесь к таким неоцененным республикам? Вы замечаете их свободными либо частью Украины?
— Находясь на посту Главы Украины, я как гарант единства страны делал всё вероятное для сглаживания внешних противоречий и хранения целостности страны. Свежие так именуемые правители приняли решение сохранять интересы лишь одной половины страны, целиком проигнорировав соображение другой половины.
Так или иначе элементарным украинцам с востока и запада нечего разделять. Данную войну развязали горе-политики, чтобы зафиксировать собственную власть и оторвать внимание народа от иных неприятностей.
Потому я убежден, что, как только текущие политики уйдут, народ сумеет условиться и Украина снова будет единственной.
— А пока вчера в Донбассе погибают люди. Способны ли вы представить такое годом ранее?
— Мне весьма больно лицезреть, что ежедневно в Донбассе погибают миролюбивые люди, дети, старики. Погибают не только лишь от снарядов и пуль, но также и от голода и мороза. То, о чём очень многие знали лишь из истории, сейчас они должны беспокоиться лично. Спустя 70 лет после Великой Победы миллиарды граждан Донбасса почувствовали на себе, что из себя представляет война. Десятки тысяч были должны оставить собственные дома, спасаясь от гибели. В то же самое время «министерство правды» в Киеве врёт российскому сообществу о настоящих размерах катастрофы в Донбассе.
— У вас есть точные предложения, как остановить кровь в Донбассе?
— Несложных и мгновенных решений нет, однако попытаюсь отметить первостепенные из них.
Лжепатриотам нужно закончить ассигновать «героические» волонтерские батальоны, которые вызывают нелюбовь у граждан Донбасса. Их необходимо незамедлительно обезоружить. Это понизит градус радикализации инцидента.
Также нужен неотложный разговор всех сторон, не значась с их статусом. Принципиально, чтобы любая из сторон могла оказывать влияние на процесс. Разговор должен привести к удалению внимательных неприятностей и восстановлению финансовых нитей на Украине. Это очень необходимо для граждан Донбасса, которые страдают от голода, и для всей страны, располагающейся на концу финансовой пропасти. Эти меры вызовут общественно-политической воли и упорства с обоих сторон.
После этого нужно установить статус этих районов с расширением их прав. Это позволит снять скопившиеся противоречия. Так как будущая эскалация инцидента на западе Украины непременно приведёт к ещё более большому расколу всей страны.
Мне больно лицезреть, как страна окунается в беспорядок и бездну штатской битвы. Однако мне хочется верить, что у российского народа хватит мудрости остановить данный препорученный им план и достичь постановления мира и согласия в стране.
АИФ
Опубликовано в рубрике 
